..... и друг ваш осиротел в мире, осиротел в душе своей! Все прошедшее есть сон и тень: ах! где, где часы, в которые так хорошо бывало сердцу моему посреди вас, милые? - Если бы человеку, самому благополучному, вдруг открылось будущее, то замерло бы сердце его от ужаса и язык его онемел бы в самую ту минуту, в которую он думал назвать себя счастливейшим из смертных!.. Во всю дорогу не приходило мне в голову ни одной радостной мысли; а на последней станции к Твери грусть моя так усилилась, что я в деревенском трактире, стоя перед карикатурами королевы французской и римского императора, хотел бы, как говорит Шекспир, выплакать сердце свое. Там-то все оставленное мною явилось мне в таком трогательном виде. - Но полно, полно! Мне опять становится чрезмерно грустно. - Простите! Дай бог вам утешений. - Помните друга, но без всякого горестного чувства! С.-Петербург, 26 мая 1789 Прожив здесь пять дней, друзья мои, через час поеду в Ригу. В Петербурге я не веселился. Приехав к своему Д*, нашел его в крайнем унынии. Сей достойный, любезный человек {Его уже нет в здешнем свете.} открыл мне свое сердце: оно чувствительно - он несчастлив!.. "Состояние мое совсем твоему противоположно, - сказал он со вздохом, - главное твое желание исполняется: ты едешь наслаждаться, веселиться; а я поеду искать смерти, которая одна может окончить мое страдание". Я не смел утешать его и довольствовался одним сердечным участием в его горести. "Но не думай, мой друг, - сказал я ему, - чтобы ты видел перед собою человека, довольного своею судьбою; приобретая одно, лишаюсь другого и жалею". - Оба мы вместе от всего сердца жаловались на несчастный жребий человечества или молчали. По вечерам прохаживались в Летнем саду и всегда больше думали, нежели говорили; каждый о своем думал. До обеда бывал я на бирже, чтобы видеться с знакомым своим англичанином, через которого надлежало мне получить векселя...
|