Современная идиллия

Глядит и глазам не верит. В комнате накурено, нагажено; в сторонке, на
столе, закуска и водка стоит; на нас человеческого образа нет: с трудом с
мест поднялись, смотрим в упор и губами жуем. И в довершение всего - мужчина
необыкновенный какой-то сидит: в подержанном фраке, с светлыми пуговицами, в
отрепанных клетчатых штанах, в коленкоровой манишке, которая горбом выбилась
из-под жилета. Глаза у него наперекоски бегают, в усах объедки балыка
застряли, и капли водки, словно роса, блестят...
Сел, однако ж, Алексей Степаныч, посидел. Заметил, как сыщик во время
сдачи поднес карты к губам, почесал ими в усах и моментально передернул туза
червей.
- А ты, молодец, когда карты сдаешь, к усам-то их не подноси! - без
церемоний остановил его старик Молчалин и, обратившись к нам, прибавил: -
Ах, господа, господа!
- Он... иногда... всегда... - вымолвил в свое оправдание Глумов и чуть
не задохся от усилия.
- То-то "иногда-всегда"! за эти дела за шиворот, да в шею! При мне с
Загорецким такой случай был - помню!
Когда же, по ходу переговоров, действительно, оказалось, что у сыщика
на руках десять без козырей, то Алексей Степаныч окончательно возмутился и
потребовал пересдачи, на что сыщик, впрочем, очень любезно согласился,
сказав:
- Чтобы для вас удовольствие сделать, я же готов хотя пьятнадцать раз
зряду сдавать - и все то самое буде!
И точно: когда он сдал карты вновь, то у него оказалась игра до того уж
особенная, что он сам не мог воздержаться, чтоб не воскликнуть в восторге:
- От-то игра!
Далее Алексей Степаныч уж не протестовал, а только повздыхал еще с
полчаса и удалился, сказав:
- Ах, братцы, братцы! какие вы образованные были!
С тех пор мы совсем утеряли из вида семейство Молчалиных и, взамен
того, с каждым днем все больше и больше прилеплялись к сыщику, который
льстил нам, уверяя, что в настоящее время, в видах политического равновесия,
именно только такие люди и требуются, которые умели бы глазами хлопать и
губами жевать.
- Именно ж одно это и нужно! - говорил он, - потому, звише так уже
сделано есть, что ежели человек необразован - он работать обьязан, а ежели
человек образован - он имеет гулять и кушать! Иначе ж руволюция буде!
Вообще этот человек был для нас большим ресурсом. Он был не только
единственным звеном, связывавшим нас с миром живых, но к порукой, что мы
можем без страха глядеть в глаза будущему, до тех пор, покуда наша жизнь
будет протекать у него на глазах.
- Поберегай, братец, нас! поберегай! - по временам напоминал ему
Глумов.
- А як же! даже ж сегодня вопрос был: скоро ли руволюция на Литейной
имеет быть? Да нет же, говору, мы же всякий вечер з ними в табельку играем!
Так обнадеживал он нас и, в доказательство своей искренности, пускался
в откровенности, то есть сквернословил насчет начальства и сознавался, что
неоднократно бывал бит при исполнении обязанностей.